Jackpot подкрался незаметно аркадий арканов

«Jackpot подкрался незаметно» (в ряде публикаций «Джек-пот подкрался незаметно») — книга Аркадия Арканова, объединившая два сатирических романа разных лет: «Рукописи не возвращаются» и «Ягнёнок в пасти осетра». По первоначальному замыслу автора произведение должно было стать единым романом под общим названием «Рукописи не возвращаются» [2] .

Содержание

«Рукописи не возвращаются» [ править | править код ]

«Рукописи не возвращаются» — сатирический роман (в ряде интервью позиционируется автором как повесть [3] ) Аркадия Арканова, впервые опубликованный в журнале «Юность» в 1986 году (с купюрами) [4] .

Сюжет [ править | править код ]

Завязка [ править | править код ]

Действие происходит в позднебрежневский период застоя, по всей видимости, в мае 1981 года (поскольку обсуждается как свежая новость покушение Агджи на Папу Римского Иоанна Павла II). В вымышленном провинциальном городке Мухославске издаётся литературный журнал «Поле-полюшко» (по утверждению Вячеслава Огрызко — аллюзия на «Наш современник» [5] ). Неизвестный молодой человек приносит рукопись — тетрадь в чёрной кожаной обложке, и бесследно исчезает. Главный редактор Алеко Никитич — тип агитпроповца-перестраховщика из советской печати — терзается сомнениями. Несанкционированная публикация может вызвать недовольство начальства; отказ в публикации тоже рискован — вдруг исчезнувший автор принадлежит к номенклатурной «золотой молодёжи»? В обоих случаях грозит отправка на пенсию, потеря привилегий (включая загранпоездки в Австралию) и доходов. Между тем, какое-то решение необходимо принимать.

Рукопись [ править | править код ]

Сюжет «романа в романе» развивается параллельно с сюжетом основного произведения. Мадрант — правитель условного древневосточного государства — ненавидит собственную тиранию и презирает раболепных подданных. Он живёт в постоянной душевной коллизии между личным свободолюбием и государственной функцией деспота. Непосредственное управление страной осуществляет хитроумный Первый ревзод — глава правительства, идеолог и практик деспотизма.

Первый ревзод пользуется в основном двумя рычагами — террором («представители службы молчаливого наблюдения вышли из своих укрытий») и пропагандой через «Альманах», превозносящий мадранта и лживо лакирующий действительность («Когда состоялась в городе казнь ста пойманных горных разбойников, горожане из своего „Альманаха“ узнали, что казнили не сто, а всего девять, и не разбойников, а воров, похитивших у бедного торговца лепешку. Первый ревзод на совете зачитал, что казнён был один человек, пытавшийся украсть сеть у рыбака. В „Альманахе“ мадранта писалось, что казнённый неоднократно обращался к мадранту с просьбой казнить его, так как чувствовал, что может произвести кражу, и вот теперь его просьба удовлетворена, за что и благодарит мадранта со слезами преданности и умиления семья казнённого»). Редактирует «Альманах» трусливый аморальный циник Чикиннит Каело, в котором Алеко Никитич явно узнаёт себя, доведённого до гротеска.

Мадрант поселяет в своём дворце иноземную пленницу Олвис — европейскую проститутку, принятую за знатную женщину («Лицо Олвис вытянулось в недоумении а потом она начала хохотать „Слышал бы это мой покойный папаша!“ Что смешного в словах мадранта? Разве она не дочь великого вождя?»). С Олвис и дворцовым шутом мадрант отводит душу, пытается ответить на вопросы общечеловеческой морали: границы прав власти, свобода и ответственность творчества, правота бунта перед раболепием и так далее.

По псевдонимом Ферруго мадрант пишет свободолюбивые стихи, призывающие к восстанию. Через шута он передаёт их в «Альманах». Чикиннит Каело немедленно доносит первому ревзоду. Тот обеспокоен: «Не содержание бумаги, о которой рассказал сейчас этот плешивый ублюдок, взволновало его, а сам факт, что кто-то осмелился выпустить жало, кто-то запалил факел». Начинается розыск Ферруго, существование которого официально не признаётся («Нет никакого Ферруго… Но даже если бы и возник такой сумасброд, то каждый честный горожанин его выследит, схватит и бросит к ногам мадранта, за что будет произведен в ревзоды, о чём великий мадрант уже издал соответствующий указ»).

Слухи о появлении бунтовщика будоражат страну, начинаются волнения: «В одном рыбачьем драббинге его видели в облике худого парня со странными зелёными глазами, и он зачитывал какую-то бумагу… после чего находившиеся в драббинге впали в страшное возбуждение и этой же ночью ушли в горы, где обезоружили сторожевой горный отряд мадранта, и символ этот имеет имя, и зовут его не то Верраго, не то Буррого, не то Ферруго».

Распространением своих стихов мадрант фактически поднимает восстание против самого себя. Первый ревзод, отчаявшись подавить беспорядки, надеется договориться с таинственным лидером бунта, которого никто никогда не видел: «Войти в контакт с Ферруго, выяснить, чего он хочет… С помощью ревзодов убить мадранта… Предложить Ферруго занять дворец мадранта и стать мадрантом. И пусть Ферруго не называет себя мадрантом. Пусть назовет себя кем угодно, и пусть ревзоды перестанут именоваться ревзодами… Первый ревзод нечестолюбив… Кому быть мадрантом, в конце концов, решает небо. Он же должен оставаться Первым ревзодом при любом из них… А обожание, с каким горожане относятся к Ферруго, позволит делать с ними все, что заблагорассудится. Им же будет казаться, что они добились своего».

Однако этот план срывается, найти Ферруго невозможно. Столицу окружают вооружённые бунтовщики (несколько дней назад «беспредельно преданные мадранту»), рвущиеся отомстить за долгие годы тирании.

И пока Первый ревзод думал о своем, рассеянно слушая предложения остальных ревзодов, горы вспыхнули неожиданно тысячами костров и факелов, посыпалась горохом на город сухая дробь воинственных барабанов, и донеслись до ушей ревзодов призывные боевые кличи. И показалось Первому ревзоду, что повис над городом, вытягивая кишки, широко вибрирующий вой бешеного мадрантового пса.
И когда мадрант из своего окна увидел, что огни пришли в движение и поплыли вниз по направлению к городу, с каждой минутой делая ночь все светлее, он понял, что воля и власть мадранта, его суровые указы и великодушные одаривания, топоры Басстио и зубы священных куймонов, наконец, безграничная любовь и преданность ему горожан оказались слабее двух десятков слов, рожденных свободным Ферруго, и почти звериный крик, выражавший и радость, и ненависть одновременно, вырвался из его груди…

Немногочисленные защитники мадранта сметены, сам мадрант, сознательно искавший смерти, убит вместе с Олвис, первым ревзодом и дворцовым палачом. Но и восставшим не удаётся найти Ферруго. Опьянение свободой быстро перерастает в кровавый погром и взаимную резню. В ту же ночь происходит извержение вулкана и страна гибнет в геологической катастрофе.

Редакция [ править | править код ]

Персонажи-сотрудники журнала «Поле-полюшко» подобраны по принципу галереи гротескно-отвратительных фигур. Все они представляют типы советской «образованщины» в разных её испостасях. Сатирик Аркан Гайский — бездарный самовлюблённый неудачник, убеждённый, что его лузерство есть следствие всеобщей зависти. Публицист Вовец — спившийся псевдоинтеллектуал. Поэт Колбаско — бытовой истерик, занятый подсчётами долгов и видящий во сне деньги. Художник-карикатурист Теодор Дамменлибен держится за счёт приятельских отношений с редактором и, пользуясь этим, у всех занимает деньги без отдачи («Дай пятёрку для ровного счёта, буду должен шестьдесят девять»). Прозаик Бестиев — литературный карьерист, туповатый доносчик и идеологический ханжа. Даже секретарь-машинистка Ольга Владимировна, к которой неравнодушен Алеко Никитич, не вызывает симпатий (не случайно созвучие имени с Олвис). Все они глубоко бесталанны, увязли в мелких интригах, глупых амбициях, копеечных счётах.

Дабы не отвечать единолично, редактор показывает сотрудникам рукопись о мадранте. Выясняется, что Гайский шапочно знаком с автором, опасливые предположения Алеко Никитича подтверждаются: «Если это тот парень, с которым меня хотели познакомить в Москве, то он сын очень крупного человека… Чей не сказали, но кого-то оттуда…» Почти все против публикации «чужака». Однако рукопись странным образом действует на каждого представителя творческой интеллигенции Мухославска.

Алеко Никитич испытывает непонятные терзания, напоминающие совесть (много лет назад он предал жену, оставив её из-за того, что тесть был арестован по «Делу врачей»). Он даже решается почти через тридцать лет впервые позвонить бывшей тёще и получает в ответ: «Подонков попрошу не звонить». Его взбаламошная жена Глория, ранее далёкая от общественной активности, вдруг вступает на путь активной борьбы за права собак. Заместитель Индей Гордеевич после многих лет холодности испытывает постоянное плотское вожделение к своей жене Ригонде. Аркан Гайский после каждой прочитанной страницы страдает приступом медвежьей болезни. Повесть о трагической раздвоенности, о столкновении свободного достоинства с подлым раболепием пробуждает даже в таких персонажах смутное недовольство собой.

Фабула полна узнаваемых бытовых сцен и явлений эпохи. Обрисованы советский товарный дефицит («колбаса-молбаса зачем выписал?… Отравить австралийца хочешь… Лучше дам шесть банок югославской ветчины… Так? Цыплят венгерских дам… Тридцать штук… Так? Сервелат финский… Пять палок… Так?»), идеологическая цензура («В 1782 году, когда вольнолюбивая Славка вышла из берегов, город был полностью затоплен. Своим третьим и окончательным пришествием (Не „пришествием“, а „рождением“! Мы — атеисты! И. Г. Согласен. А. Н.)»), доносительство («умоляю Вас не считать мое искреннее письмо грязной анонимкой, против чего я решительно борюсь всю свою жизнь. Но я не ставлю свою фамилию…»), бессмысленная имитация рабочего и творческого процесса (сотрудник журнала Зверцев не занимается ничем, кроме беспрерывной правки Сартра). Показана тайная власть торгово-распределительного аппарата — директор гастронома Рапсод Мургабович Тбилисян («бывший призёр областной спартакиады по вольной борьбе, аспирант») — коррумпированный самодур, не останавливающийся перед рукоприкладством, заметивший в сценах казней намёки на свой магазин — принадлежит к местной элите. Возможно, свежие впечатления от антиалкогольной кампании 1985—1986 годов породили эпизод с доставкой спиртных напитков на редакционный банкет: «Пять белых соков, пять красных соков… Хватит? — Добавь пяток виноградных… для дам…»

Особое по тем временам впечатление производила сцена у Н. Р. — главного городского начальника, перед которым отчитывались главный редактор и его заместитель. По смыслу некоторых высказываний (он угрожает Алеко Никитичу и Индею Гордеевичу исключением из партии), Н. Р. — первый секретарь горкома КПСС. Образ выведен отталкивающе, персонаж держит себя как полновластный хозяин-городничий, по-хамски обращается с подчинёнными («Что это вы, хлябь вашу твердь, как драный кот? — смотрит Н. Р. на Индея Гордеевича»). Между тем, на момент выхода повести в свет критика партийного аппарата, как правило, не допускалась в официальной советской печати.

Развязка [ править | править код ]

Постепенно дело идёт к публикации рукописи неизвестного автора (против чего больше всех протестуют Бестиев и Рапсод Мургабович). Кульминационный момент повествования — редакционный банкет при встрече австралийского коллеги господина Бедейкера. Перед глазами изумлённого иностранца предстаёт парад интриганства, стяжательства, пошлости, подхалимажа. После банкета опустевшее здание сгорает в результате взрыва газа. Погибает и рукопись.

Алеко Никитича отправляют на пенсию. Главным редактором журнала, переименованного в «Колоски», становится Рапсод Мургабович (номенклатурная практика передвижения по начальственным постам — в данном случае из торговли в СМИ). Последняя сцена: в кабинете редактора появляется неизвестный молодой человек (не похожий на предыдущего) с рукописью в ярко-красном переплёте. Первая фраза текста повторяет начало повести Аркадия Арканова. Попутно выясняется, что Зверцев всё ещё правит Сартра…

Сюжет повести разворачивается в двух эпохах, и с появлением этой рукописи в каждой эпохе начинают разворачиваться события, вроде бы на первый взгляд разные, но вполне соизмеримые. На острове, где правит Мадрант, происходит извержение вулкана, а в Мухославске случается взрыв газа. В одном случае гибнет остров, в другом — редакция. И там, и там гибнет внутренний мир.

«Ягнёнок в пасти осетра» [ править | править код ]

«Ягнёнок в пасти осетра» (подзаголовок «Полное эпиложество») — сатирический роман Аркадия Арканова, впервые опубликованный издательством Вагриус в 2005 году.

Сюжет [ править | править код ]

Президент холдинга Рапсод Мургабович Тбилисян, бывший партийный босс, а ныне банкир Н. Р. и их австралийский партнёр господин Бедейкер открывают совместное предприятие «Акбар» — «Австралийская Кондиционная БАРанина». при общности экономических интересов оба россиянина имеют разные политические взгляды и рвутся занять пост мэра Мухославска на ближайших выборах.

Один за другим умирают или уходят в никуда бывшие работники журнала «Поле-полюшко». Алеко Никитич умирает тихо, во сне. Индей Гордеевич, опустившийся до кладбищенского воришки, сходит с ума. Аркан Гайский, приняв дозу не опробованного лекарства-возбудителя, погибает от непрекращающейся эрекции и «кровоизлияния» фаллоса. Публицист Вовец в состоянии белой горячки выпрыгивает с балкона. Поэт Колбаско, давно страдающий игровой зависимостью, умирает от удара в состоянии азартного психоза: его заклёвывает жар-птица из игрового автомата, только что принесшая ему джек-пот. Наконец, Рапсода Мургабовича, Н. Р. и Бестиева, собравшихся в ночном клубе для мирного дележа поста мэра, расстреливают наёмные убийцы. Убийство организовано местным криминальным «авторитетом» Кабаном по молчаливому согласию начальника местной милиции — его тестя. На выборы городского главы идёт единственный кандидат — местная мега-звезда, исполнитель популярных песен Руслан Людмилов.

Мухославский мирок вроде бы перевернулся с ног на голову, на месте разрушенного взрывом здания журнала «Поле-полюшко» вырос особняк в стиле «китч-модерн», но Россия осталась Россией. Есть что обличать перу фигурирующего в тексте беспощадного сатирика Аркана Гайского…

Критика и отзывы [ править | править код ]

• «Российская газета»: «„Рукописи возвращаются“ — знаменитая книга про глубоко советский быт» [7] .
• Филолог и ведущий радио «Серебряный дождь» Леонид Клейн: «Название первой части сегодня выглядит не слишком свежо и остроумно, но отсылает к известной фразеБулгакова, название второй части не отсылает ни к чему. Просто не остроумно. „Ягнёнок в пасти осетра“ — как такое возможно? Возможно. Так же, как и то, чтобы писатель, публиковавшийся когда-то в диссидентском „Метрополе“, сегодня проводил презентацию своей книги в казино. Потому что эпоха действительно изменилась, и книга — в массе своей — это уже не чтение, даже не чтиво, а развлечение, наряду с другими» [8] .

Дополнительная информация [ править | править код ]

• Персонаж Аркан Гайский, несмотря на созвучие с фамилией автора, «списан» с другого работника одного из журналов. Прототип «беспощадного сатирика» после чтения рукописи написал письмо-донос в ЦК КПСС о нанесённом оскорблении [3] .

Персонажи [ править | править код ]

(до разделительного знака / приведён статус героя в романе «Рукописи возвращаются», после — в романе «Ягнёнок в пасти осетра»)

Редакция журнала «Полюшко-Поле»:

• Алеко Никитич — главный редактор / начальник бюро пропусков;
• Индей Гордеевич — его заместитель / «практически» бомж;
• Теодор Дамменлибен — художник;
• Оля, Олечка, Ольга Владимировна — машинистка;
• Аркан Гайский — беспощадный сатирик;
• Зверцев — зав. отделом прозы;
• Сверхщенский — прогрессивный критик;
• Бестиев — модный автор;
• Вовец — публицист;
• Продольный — поэт-песенник
• Колбаско — поэт
• Н. Р. — высокопоставленный партийный чиновник / президент банка;
• Рапсод Мургабович Тбилисян — директор гастронома «Центральный» / президент холдинга;
• Глория — жена Алеко Никитича;
• господин Бедейкер — глава делегации из австралийского города-побратима Фанберры / глава австралийского представительства совместного предприятия «Акбар».

Новые персонажи в романе «Ягнёнок в пасти осетра»:

• Виктор Филиппович Кабанов по кличке «Кабан» — криминальный «авторитет»;
• начальник Мухославского РУБОПа, его тесть;
• Передковский — проктолог, народный целитель;
• Руслан Людмилов — популярный певец.

• ЖАНРЫ 359
• АВТОРЫ 254 826
• КНИГИ 582 705
• СЕРИИ 21 624
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 537 533

Jackpot подкрался незаметно

Уважаемые дамы, господа, товарищи и друзья!

Я обращаюсь к вам с тайной надеждой, что вы еще не утратили вкуса и желания ЧИТАТЬ. Бабушки и дедушки! Мамы и папы! Юноши и девушки!

Перед вами некий опус, жанрово обозначенный мной, как «фантамистика». Это — сочиненное мной литературное блюдо из смеси ненаучной фантастики и еще более ненаучной мистики, то есть две основные составляющие нашей так называемой жизни.

Первая часть этой дилогии была опубликована в журнале «Юность» аж в 1986 году.

Для поколения, явившегося на свет в те годы или чуть раньше, та, «прошлая» жизнь — это некая страница истории, реально существовавшая, но уже не существующая. Как для моего поколения — Ленин и революция, Стенька Разин и Емелька Пугачев, кардинал Ришелье и Людовик XIII, Спартак и Марк Красе, Александр Македонский и Ганнибал… Все это было когда-то. Мы к этому не имеем отношения. Однако, хотим того или не хотим, но пользуемся плодами того, что когда-то было не нами посеяно. Пройдет время, и поколение, которое явится на свет сегодня, точно так же отчужденно будет воспринимать наши сегодняшние реалии. Старые лампочки перегорают, и на их место вкручивают новые…

Времена меняются. Появляются новые продукты питания, новая одежда, новые средства передвижения. Но люди так же рождаются, живут и умирают со всеми своими достоинствами и недостатками. И, если разобраться, то произведения, написанные Свифтом, Сервантесом, Мольером, Салтыковым-Щедриным, Гоголем, Зощенко, Булгаковым, вполне могли бы быть написаны и сегодня. Разумеется, с приметами и деталями сегодняшнего времени.

Написав «Рукописи не возвращаются», я поставил точку. Мне казалось, что все, достаточно… Но пронеслись годы, и мы из застойного периода перебрались в период «неслыханной» свободы с теми же нашими человеческими достоинствами и недостатками. И тут выяснилось, что кто-то был никем, а стал КЕМ-ТО, а кто-то, кто был ВСЕМ, стал ничем… Ближайший друг стал заклятым врагом, а заклятый враг стал злейшим другом… Тот, кто был апологетом прошлого режима, отмежевался от прошлого и стал проклинать его всеми мыслимыми и немыслимыми словами, а тот, кто боролся с этим режимом, вдруг начал ностальгировать по тому самому ненавистному прошлому. А огромная часть нового поколения безоглядно приняла новое существование, и, отбросив, как балласт, все прошлое, безудержно припевая и пританцовывая, наивно полагала, что все настоящее вечно…

И вот однажды один мой приятель сказал мне: «Аркадий, почему бы тебе не вернуться к своим героям? По принципу Александра Дюма — „Двадцать лет спустя“. Ведь страна-то наша как была Россией, так Россией и осталась…» Хорошо ли, плохо ли я воспользовался его предложением, не мне судить. Но я это сделал, написав вторую часть под названием «Ягненок в пасти осетра».

Может возникнуть вопрос: откуда взялось общее название дилогии «Jackpot подкрался незаметно»?

Отвечаю. Вторая часть «…подкрался незаметно» пояснений, видимо, не требует. «Джекпот» же взят из игрового бизнеса, пленившего огромную часть нашего народа, независимо от социального и морального статуса. Я и сам «страдаю пороком азарта» и, когда выигрываю, получаю несказанное удовольствие… Так вот, «джекпот» — это самый большой выигрыш в масштабах сделанной ставки. Это как сказочная «жар-птица» или «Емелина щука», по велению которой сбудется все, что пожелаешь… Но согласитесь, разве наше вечное плавание в океане поисков лучшей жизни не есть несбыточная мечта поймать жар-птицу или отловить всемогущую щуку? В этих скитаниях нас может выбросить на бог знает какой берег… И мы, как нам покажется, схватим это мифическое существо… Вот тут к нам незаметно и подкрадется то самое, что мы примем за «джекпот». Страшно будет, но ничего не поделаешь — приехали… А ведь и Ганнибал, и Александр Македонский, и Спартак, и Марк Красе, и Ришелье, и Людовик XIII, и Стенька Разин, и Емелька Пугачев, и Ленин тоже считали, что поймали «джекпот»… Но мы этого не помним. Как говорит сегодняшняя молодежь, «не догоняем»… Мало ли что было, а наш «джекпот» будет настоящим!

Так что же делать? А ничего. Надо нормально жить по совести и по чести и ко всему относиться со спасительной иронией… И еще. Наша жизнь — это бесконечная многоэтапная эстафета. Каждое прежнее поколение должно передавать эстафетную палочку НАСТОЯЩЕГО и ПРЕКРАСНОГО новому поколению. Не передадим, не примем, уроним — Высший Судья Бог нас дисквалифицирует…

РУКОПИСИ НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

В помещении редакции журнала «Поле-полюшко» частенько пахло газом.

Редакция размещалась в бывшей людской особняка графа Ефтимьева. Сразу после революции сюда завезли двадцать кроватей и организовали госпиталь для раненых. Когда окончилась гражданская война и раненых стало значительно меньше, кровати вывезли.

Несколько лет помещение пустовало, находясь в опечатанном состоянии, после чего превратилось в детский сад, тем более что население города Мухославска к тому времени заметно увеличилось. Тогда-то в подсобке была установлена обыкновенная плита, которую после ввода в эксплуатацию знаменитого газопровода «Саратов — Москва» заменили на газовую, что в конце концов и сыграло роковую роль в жизни редакции журнала «Поле-полюшко». Но об этом позже.

Причина, по которой в помещении редакции частенько пахло газом, была экономически объективной. Город Мухославск славился на всю страну своей спичечной фабрикой. В Оймяконе, в Благовещенске, в Термезе, в Мукачеве, в Сингапуре, на Островах Зеленого Мыса, в освобожденной Анголе и даже в спецмагазине для сотрудников советского посольства а Вашингтоне можно было встретить знаменитые мухославские спички. Поэтому в самом Мухославске они являлись предметом повышенного спроса, или, в новейшем определении, дефицитом. Кроме того, химзавод имени Таблицы Менделеева выпускал яды-пшикалки против тараканов, клопов, муравьев, мышей, крыс, волков и экспортировал их в Австралию, где ими травили неуемно размножавшихся кроликов. Яды-пшикалки обладали резко специфическим запахом, что делало их пригодными в качестве дезодорантов. По известным причинам яды-пшикалки-дезодоранты тоже являлись предметом повышенного спроса, и достать их не было никакой возможности.

Казалось бы, что общего между запахом газа в редакции журнала «Поле-полюшко», спичками и ядами-пшикалками-дезодорантами? А вот что. Журнал «Поле-полюшко», как и любой уважающий себя журнал, имел туалет, в котором, естественно, отсутствовал дезодорант. Дезодорирующий эффект производил едкий дым от зажженного факела из неподошедших рукописей. Но дело в том, что в силу спичечного дефицита редакционная коробка хранилась у вахтерши Ани, которая, чтобы ее всякий раз не тревожили сотрудники, каждый день в десять часов утра зажигала газовую горелку. И стоило войти в помещение редакции какому-нибудь сотруднику или просто, не дай бог, автору, как возникавший сию же минуту сквозняк задувал пламя горелки, после чего вахтерша Аня, чуя запах газа, шла в подсобку и снова зажигала горелку, ворча при этом по обыкновению: «Вот ужо взорвемся в одночасье».

Автор:	Аркадий Михайлович Арканов
Жанр:	Юмористическая проза
Год:	2005
ISBN:	5-9697-0108-4

Своей новой книге писатель дал подзаголовок «Фантамистика». В ней представлена история жителей города Мухославска. Действие первой части «Рукописи не возвращаются» разворачивается в предперестроечные годы в редакции известного журнала «Поле-полюшко» вокруг так и не состоявшейся публикации талантливой повести, которую принес в журнал таинственный незнакомец. Во второй части «Ягненок в пасти осетра» те же действующие лица спустя двадцать лет: действие происходит в наши дни. Мир перевернулся с ног на голову: вчерашние герои и ценности ныне не в чести, как не в чести и подлинное искусство, — на первый план выходят непомерные амбиции новых нуворишей, одурманивающие сознание людей «мыльные» телесериалы и деньги, деньги, деньги…

Уважаемые дамы, господа, товарищи и друзья!

Я обращаюсь к вам с тайной надеждой, что вы еще не утратили вкуса и желания ЧИТАТЬ. Бабушки и дедушки! Мамы и папы! Юноши и девушки!

Перед вами некий опус, жанрово обозначенный мной, как «фантамистика». Это — сочиненное мной литературное блюдо из смеси ненаучной фантастики и еще более ненаучной мистики, то есть две основные составляющие нашей так называемой жизни.

Первая часть этой дилогии была опубликована в журнале «Юность» аж в 1986 году.

Jackpot подкрался незаметно скачать fb2, epub бесплатно

Аркадий Арканов. КАФЕ «АТТРАКЦИОН». Фантастический рассказ

Рисунок И. Макарова.

Опубликован в журнале «Юность», № 4 (263) 1977

В помещении редакции журнала «Поле-полюшко» частенько пахло газом.

Редакция размещалась в бывшей людской особняка графа Ефтимьева. Сразу после революции сюда завезли двадцать кроватей и организовали госпиталь для раненых. Когда окончилась гражданская война и раненых стало значительно меньше, кровати вывезли.

Несколько лет помещение пустовало, находясь в опечатанном состоянии, после чего превратилось в детский сад, тем более что население города Мухославска к тому времени заметно увеличилось. Тогда-то в подсобке была установлена обыкновенная плита, которую после ввода в эксплуатацию знаменитого газопровода «Саратов — Москва» заменили на газовую, что в конце концов и сыграло роковую роль в жизни редакции журнала «Поле-полюшко». Но об этом позже.

Жанр книги с шутливым названием «Вперёд в прошлое» сам автор обозначил как «откровения». Это доверительный рассказ о собственной жизни, о радостных, а порой нелепых бытовых реалиях, о непрерывно сотрясавших страну исторических событиях, о дружбе с Аксеновым, Ахмадулиной, Высоцким, Гориным, Окуджавой, Талем, Каспаровым, Ширвиндтом и многими другими замечательными людьми, чьи имена можно перечислять восторженно и бесконечно!

Автор попытался выстроить книгу безупречно логично, как шахматную партию, – в ней есть дебют, миттельшпиль и даже эндшпиль. Но многообразие и непредсказуемость жизненных ситуаций невозможно передать четким строем шахматных фигур и самых гениальных ходов.

И в итоге вы держите в руках искреннее и честное повествование о целой эпохе, состоящее из ярких и очень личностных воспоминаний нашего знаменитого современника.

Вот уже больше сорока лет эта странная карликовая планетка находилась под контролем Земли.

Одиннадцать наместников один за другим отправлялись с Земли на эту планетку, и все одиннадцать один за другим были отозваны как не справившиеся…

В конце концов на Земле сконструировали электронного наместника, заложили в его устройство всеобъемлющую мудрость, убийственную логику, способность к детальному анализу и глобальному синтезу, дали за все эти качества библейское имя «Соломон» и транспортировали на странную планетку…

Новая книга известного писателя Аркадия Арканова, написанная в форме школьного учебника, раскрывает историю нашей страны с неожиданной стороны. Иронию, острую сатиру, веселое подтрунивание над различными сторонами нашей нелегкой жизни найдет читатель на этих страницах.

Когда мало на что осталось надеяться, смех – лучшее лекарство.

Автоp не намеpен называть пpототипы, но думает, что они сами себя узнают в геpоях, с котоpыми им пpедстоит встpетиться сию же минуту. Что же касается геpоев, упомянутых ниже, то автоp пpосит пpинять свои искpенние увеpения в величайшем к ним уважении.

Байрон появился в Литературном кафе, как и обещал, в 16.30. Тургенев уже ждал его за столиком возле рояля. Увидев Байрона, Тургенев свистнул.

– Привет, старик! – сказал Байрон, усаживаясь напротив Тургенева.

Положение, в котором находится все население нашей страны, считается общим положением.

Каждый гражданин нашей страны имеет право и на собственное (частное) положение. Положения «стоя», «лежа», «сидя», «с колена» считаются собственными (частными) положениями и не регулируются государством. «Дурацкое» положение, «интересное» положение, а также положение «хуже губернаторского» являются делом совести каждого гражданина нашей страны. «Экономическое» положение, «политическое» положение и «чрезвычайное» положение гарантируются государством и возврату, а также обмену не подлежат.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Многоуважаемые господа,, товарищи, ученые, наполеоны, стахановцы, юлии цезари, изобретатели, шостаковичи, физики и шизики! Сегодня нам предстоит важное мероприятие. Мы должны выбрать себе главврача нашего общего, родного всем нам, любимого дома. Рад сообщить, что на нашем заседании присутствуют представители обеих палат – мужской и женской, а также большой отряд наших друзей-санитаров в качестве наблюдателей с правом совещательного и решающего голоса. Все мы здесь собрались, объединенные хотя и разными, но единственными мыслями, тронутые общими зоботами. Жизнь наша с каждым днем становится все лучше и лучше, поэтому отступать дальше некуда.

За дверью голос Оли — я его отлично узнала — отчетливо проговорил:

— Анна! Открой скорее. Я не могу встать. Николай держит меня за плечо и дует мне в нос.

«Николай? — подумала я. — Почему вдруг Николай? Ее мужа зовут Дмитрий, Митя. Положим, я не была здесь уже три года. За это время многое могло измениться. Был Митя, а теперь, значит, какой-то Николай…»

Горничная открыла дверь. И вдруг восторженный вопль:

— Милюсеньки мои маленькие! Дусики мои пусики!

«Разговоры за чайным столом» ( Tea-Table Talk, 1903 ) — эссе Джерома К. Джерома. Перевод Л. А. Мурахиной-Аксеновой 1912 года в современной орфографии.

Я родился в то счастливое время, когда евреи любили лечиться от несуществующих болезней. Они ездили в Цхалтубо и пили воду на площади Шаумяна.

Если бы немцы знали, как евреи любят жить, они бы сдались заранее.

В то счастливое время гипсовые Ленин и Сталин еще сидели посреди клумбы с анютиными глазками у центрального входа в Гомельский парк. В 1955 году, когда Сталина убрали, Ленин продолжал сидеть в одиночестве, пока Зяма Кац не занял на скамейке место рядом с вождем.

Деньги говорят. Но вы, может быть, думаете, что в Нью-Йорке голос старенькой десятидолларовой бумажонки звучит еле слышным шепотом? Что ж, отлично, пропустите, если угодно, мимо ушей рассказанную sotto voce[1]автобиографию незнакомки. Если вашему слуху милей рев чековой книжки Джона Д.,[2] извергаемый из разъезжающего по улицам мегафона, дело ваше. Не забудьте только, что и мелкая монета порой не лезет за словом в карман. Когда в следующий раз вы подсунете лишний серебряный четвертак приказчику из бакалейной лавки, дабы он с походом отвешивал вам хозяйское добро, прочтите-ка сперва слова над головкой дамы.[3]

— Войдите, — сказал Питер Хоуп.

Питер Хоуп был высок, худощав и гладко выбрит, если не считать коротко подстриженных бакенбард, оканчивавшихся чуть-чуть пониже уха; волосы его были из тех, о которых цирюльники сочувственно говорят: «Немножко, знаете, редеют на макушке, сэр», но зачесаны с разумной экономией, лучшей помощницей бедности. Что касается белья мистера Хоупа, чистого, хотя и поношенного, в нем замечалась некоторая склонность к самоутверждению, неизменно останавливавшая на себе внимание даже при самом беглом взгляде. Его положительно было слишком много, и впечатление это еще усиливалось покроем визитки с расходящимися полами, которая явно стремилась убежать и спрятаться за спиной своего обладателя. Она как будто говорила: «Я уже старенькая. Во мне нет лоску — или, вернее, слишком много его, на взгляд современной моды. Я только стесняю тебя. Без меня тебе было бы гораздо удобнее». Чтобы убедить ее не расставаться с ним, хозяин визитки вынужден был прибегать к силе и нижнюю из трех пуговиц все время держать застегнутой. И то она каждую минуту рвалась на свободу.